ремления к более высокой цели, мы одновременно утрачивали покой безмыслия. Вместе со свободой и ликованием от сознания того, что мы живём, пришёл страх и неуверенность: да, мы живём, но для чего? Я видел, что вся долгая история человечества будет движима вперед двумя этими диаметрально противоположными моментами. С одной стороны, нам поможет освобождаться от наших страхов сила интуиции, мысленные образы, подсказывающие, что жизнь нацелена на исполнение некоего предназначения, на то, чтобы двигать культуру вперёд, в позитивном направлении, — задача, справиться с которой можем только мы, каждый из нас, действующих храбро и мудро. И сила этих чувств будет напоминать нам, что, сколь ненадёжной ни казалась бы жизнь, мы не одни, что за тайной существования скрывается некая цель и некое значение. С другой стороны, мы часто будем впадать в другую крайность — будем стремиться защититься от Страха, временами теряя из виду цель, чувствуя себя одинокими и покинутыми. Этот Страх заставит нас отчаянно защищать самих себя, драться, чтобы обеспечить себе и удержать власть, красть энергию друг у друга и всегда противиться изменениям, эволюции, независимо от того, какую новую, ценную информацию они могут принести. Пробуждение продолжалось, проходили тысячелетия, и я видел, как люди постепенно объединяются во всё более многочисленные группы, следуя естественному стремлению идентифицировать себя с большим числом себе подобных, образовывать более сложные общественные организации. Я видел, что это стремление порождено смутным интуитивным ощущением — в полной мере известным лишь, в Афтерлайфе — того, что предназначением людей на Земле является эволюция в сторону объединения. Подчиняясь этой интуиции, мы поняли, что можем эволюционировать, оставив позади кочевую жизнь собирателей и охотников, чтобы начать выращивать различные растения и регулярно собирать урожай, и что таким же образом можем одомашнить и начать разводить многих и существующих рядом с нами животных, чтобы постоянно обеспечивать себя белками и производными продуктами. Храня глубоко в подсознании образы Видения мира, мы стали предполагать, что должно произойти нечто, чему суждено явиться одним из наиболее драматических преобразований во всей истории человечества: скачок от кочевой, бродячей жизни к образованию крупных сельских поселений. С развитием этих сельскохозяйственных сообществ стали возникать излишки продовольствия. |