Меня тряхнуло как будто электрическим током, потом всё прошло. — Оци там снова взялись за своё, — сказал Уил. Справившись с головокружением, я взглянул на него: — Это значит, что, возможно, Кэртис попытается силой остановить их. Он убеждён, что других способов нет. Едва произнеся эти слова, я отчетливо увидел мысленным взором Феймэна — человека, который, по мнению Дэвида Одинокого Орла, имел какое-то отношение к этому эксперименту. Он стоял где-то на высоте, осматривая долину. Глянув на Уила, я понял, что и он видит то же самое. Он кивнул в знак подтверждения, и мы тут же начали двигаться. Когда движение прекратилось, мы с Уилом оказались лицом друг к другу. Серые тона вокруг нас ещё более сгустились. Снова громкий, какой-то разлаженный звук сотряс тишину, и лицо Уила начало терять отчётливость. Но он держал меня, и, через несколько секунд, звук прекратился. — Теперь эта штука ревёт чаще, чем прежде, — заметил Уил. — Возможно, у нас совсем немного времени. Я кивнул, борясь с головокружением. — Давай-ка осмотримся, — предложил Уил. И тут же мы различили в нескольких сотнях ярдов от нас сгусток энергии, который быстро приблизился и остановился ярдах в сорока—пятидесяти от нас. — Будь осторожен, — предупредил Уил. — Не идентифицируйся с ними полностью. Просто послушай и выясни, кто они такие. Я осторожно настроился и тут же увидел движущиеся души и образ города, из которого недавно вырвался. Я почувствовал страх, и они немедленно приблизились ещё. — Продолжай оставаться сосредоточенным на любви, — посоветовал Уил. — Они не могут втянуть нас к себе, если только мы сами не поведём себя так, как будто ждём от них спасения. Попытайся послать им заряд любви и энергии. Это либо поможет им, либо заставит уйти. Поняв, что страх владеет этими душами в большей степени, чем мною, я сосредоточился и сделал то, что рекомендовал Уил. Они немедленно отдалились туда, где находились раньше. — Почему они не могут принять эту любовь и очнуться? — спросил я Уила. — Потому что, когда они ощущают энергию и она немного повышает их сознание, их начинает мучить чувство одинечества. Приход к пониманию и освобождение от потребности контролировать, всегда поначалу болезненны, потому что момент принуждения должен быть убран, прежде чем будет обретено внутреннее решение проблемы потерянности. |