Дэвид разжёг маленькую газовую плитку, налил воды в котелок и поставил его на конфорку. — Как зовут вашу приятельницу? — поинтересовался он наконец. — Чарлин Биллингс. Ничего не ответив, Дэвид взглянул на меня, и, пока мы смотрели друг другу в глаза, я мысленным взором вдруг ясно увидел его — но в иные времена. Он был моложе, чем теперь, всю одежду его составляли штаны из оленьей кожи, а лицо покрывала боевая раскраска. Он сидел у большого костра, вокруг располагалось ещё несколько человек — в большинстве своём индейцев, но среди них было и двое белых: женщина и очень крупный мужчина. Спор был в разгаре. Одни требовали войны, другие стояли за примирение. Дэвид вмешался в накалявшийся с каждой минутой разговор, насмехаясь над последними: нас уже столько раз обманывали, сказал он, а вы по-прежнему остаётесь наивными, как дети. Белая женщина, похоже, понимала его чувства, однако, попросила, всё же, выслушать её. Она утверждала, что войны можно избежать, а долину защитить, если духовное воздействие окажется достаточно сильным. Он полностью отверг все её доводы, после чего, высказавшись не слишком лестно по адресу собравшихся, вскочил на своего коня и уехал. Большинство его соплеменников последовало за ним. — Что ж, интуиция не подвела вас, — звук голоса Дэвида оторвал меня от моего видения. Расстелив на земле домотканое одеяло, индеец жестом пригласил меня сесть на него. — Я действительно кое-что знаю о ней. — Он взглянул на меня вопросительно. — Я беспокоюсь, — объяснил я. — Никто не знает, куда, она делась. Я просто хочу убедиться, что с ней всё в порядке. И потом, нам нужно поговорить. — О Десятом откровении? — улыбнулся Дэвид. — Откуда вы знаете? — Просто догадался. Многие из тех, кто приезжает в эту долину, рвутся сюда не просто ради того, чтобы полюбоваться красотами заповедника. Они жаждут поговорить об Откровениях. Они думают, что Десятое скрыто где-то здесь. И некоторые даже заявляют, что им известно, о чём оно. Повернувшись к плитке, он заварил кофе. |