|
Ты бесконечно умнее меня, — сказал он, — но у меня есть опыт. Коварство и подозрительность — это моё пропитание, — он ударил Фредерико в пах, — если ты хотел предупредить её, то почему не приехал сюда первым? Не надо было скулить над мальчишкой, которого ты убил.
Двое солдат подхватили целительницу под руки и заставили её встать.
Её полуприкрытые глаза были в синяках и распухли. Губы и нос кровоточили.
Слабо встрепенувшись, она оглядела комнату. Наконец её глаза отыскали Федерико.
— Где Элио? — спросила она.
— Скажи ей, Фредерико, — захохотал Медино, — расскажи ей, как ты убил его.
Словно яростное животное, собрав последние силы, она толкнула Медино к алтарю, опрокинула одного из солдат и выхватила своё оружие.
Солдат выстрелил первым.
Целительница неподвижно замерла. Её руки сжали грудь, пытаясь остановить кровь, вытекавшую через лиф её платья, — я проклинаю тебя до конца твоих дней, Федерико, — её голос ослабел, слова были почти не слышны. Казалось, что она нашёптывала заклинание. Мягко, как тряпичная кукла, она повалилась на землю.
В последнем порыве ясности Федерико принял окончательное решение: до смерти он будет связан с людьми, которых предал. Его мысли неслись, как экспресс. Он должен искупить вину, убив людей, ответственных за всё: себя и своего соучастника — Медино.
Фредерико выдернул из ножен охотничий нож и воткнул его в сердце Медино. Он надеялся, что его тут же убьют, но солдат прострелил ему только ногу.
Ему связали руки, завязали глаза, засунули в рот кляп и перенесли в машину. Он услышал насмешливый лепет стайки попугаев, пролетевших мимо.
Часом позже машина остановилась. Его привезли в Каркас и поместили в тюремную камеру. Он признался во всём, на что намекали его мучители. Всё, что он сказал, не имело для него значения. Его жизнь уже кончилась.
Федерико не знал, как долго он пробыл в тюрьме. В отличие от других заключённых, он не считал ни недель, ни месяцев, ни лет. Все они были одинаковы для него.
Однажды он стал свободным. |
