|
По мнению ряда исследователей, она была закончена еще позднее — в седьмом или даже восьмом столетии. Влияние пифагорейских, эпикурейских и отчасти неоплатонических школ Александрии ощущается в ней особенно полно. Видя первопричину сущего в акте творения бесконечного и лишенного каких-либо проявлений абсолюта, автор «Сефер Йецира» утверждает: «Тридцатью двумя путями и тремя седарим (счислениями) бог создал мир». Этим кабалистическая книга бросает вызов Талмуду, стоящему на идее сотворения из ничего. Подобно пифагорейцам, для которых числа были не только символами мировых начал, но и самими элементами мира, пращур каба-листов выдвигает в качестве первооснов путей и счислений 10 сефирот (чисел) и 22 буквы алфавита. В отличие от внечувствен-ного абсолюта сефирот является фундаментальной реалией входящей в универсальную «белиму». «Десять чисел, — говорится в «Книге Творения», — белима: по числу десяти пальцев, пять против пяти, но завет единства между ними. Десять сефирот белима: десять, а не девять, десять, а не одиннадцать, пойми нием и разумей пониманием пытай их, исследуй их, установи вещи как следует и помести создателя на его место». Сам стиль этого необыкновенного взывающего к активному разуму документа наводит на мысль об «Изумрудной скрижали» Гермеса и последующих герметических сочинениях. Еретический характер книги и ее духовная близость к сокровенным учениям александрийских гностиков не вызывают сомнений.
«Так недвусмысленно оппозиция к Талмуду нигде раньше выражена не была, — отмечает М. С. Беленький в книге «Что такое Талмуд». — Талмуд запрещает человеку вдаваться в исследование основных начал мира. Возбраняв ется, говорит талмудист Элеазаф бен Ираи, доискиваться недоступного, исследовать скрытое. «Думай лишь о том, о чем думать тебе дозволено». Вопреки запрету «заниматься таинственным» философ возвышает человека и призывает его к раскрытию сокровенных тайн природы». Призыв этот, однако, был понят в узкооккультном плане. Тем более что бог автору «Книги Творения» рисуется хоть и не антропоморфным демиургом, но мистическим абсолютом, пребывающим в неразрывном, почти алхимическом единении с мирозданием. |
